Иногда бывает, что гуляешь по ЖЖ, по чужим ниточкам мыслей и воспоминаний, зацепляешься сначала глазом, а потом сердцем за
чужие строчки, слова, мысли... редко бывает, а ещё реже - когда в голове вдруг начинает звучать голос говорящего. От этого в пустой квартире становится страшно, вроде "Ой, а кто это говорит?". И не веришь своему восприятию, и удивлённо проговариваешь вслух чужие переживания. Слова, произнесённые собственным голосом, падают на пол сухими осенними листьями. Вниз, к шерстяным ворсинкам и ниткам, из которых я свила себе большое, пушистое и сравнительно тёплое гнездо. Приглядываюсь к тем листьям - красиво. Только это всё странно, потому что в голове секунду назад всё звучало как-то иначе, другим голосом и совсем другими интонациями. Наверное, в тот момент моё сознание случайно подключилось к чьёму-то чужому, как раньше подключали телефонные провода для соединения с абонентом. Всего на пол-минуты, на столько, сколько мне потребовалось, чтобы прочитать. Обычно говорят, что голоса звучат в голове, если написанное созвучно собственному внутреннему состоянию. Но в этом случае это совсем не так, потому что оно совсем чужое, другое, у меня такого нет. Так разве бывает? Я не знала, а вы?
На меня почему-то к концу года находит желание поскладывать слова в предложения, вы, наверное, уже замечали. Как синдром "вечности". А именно собирания её из осколков прозрачных блестящих льдинок. Мои льдинки - это слова.
Ни о чём.Тогда я закрываю глаза и они бегут впереди меня, как разрозненные бусинки на длинных нитях. Куда они тянутся? Ведь должен же быть у этих бус какой-то конец? За что-то же должны они привязываться? Я иду вперёд и перебираю бусинки наощупь, как на старых счётах. Щёлк-щёлк - остаются бусинки позади меня. Я их не вижу, но мне кажется, что они белые, серые и голубые. И вот я уже не дома, а ночью где-то на улице. Вокруг сугробы, из них торчат сухие травинки, а я иду по сугробам, держась за висящие в воздухе бусы. Я куда-то иду. Куда? Кажется, я хотела выяснить, за что они привязаны, но забываю, останавливаюсь и не знаю, куда идти дальше. А вокруг снег. За моим окном сегодня было солнце, плюсовая температура и не было речи ни о какой зиме. А в комнате тепло, горят лампы, и приходит тёплый кот Дарси. Кот Дарси хочет, чтобы я его гладила и вообще мурмурмур. Он запрыгивает ко мне на колени, пытаясь вытеснить собой ноутбук и мурчит в кредит. В кредит - потому что я его не глажу: у меня в голове слова. Я снова закрываю глаза, снова темно, и вокруг меня сугробы в 60 сантиметров. И я снова не знаю, куда идти и как я там оказалась. А, главное, зачем? Дарси уходит, потому что сколько же можно мурчать в долг, он так не согласен. Потом осторожно ходит вокруг, принюхиваясь к полу и наступая лапками так осторожно, как будто он тоже внезапно оказался в моём сугробе. И снег падает на нас пушистыми белыми хлопьями. Потом Дарси запрыгивает на спинку моего кресла и смотрит, как в текстовом редакторе ползут вперёд тоненькие червячки из чёрных букв на белом фоне. На фоне белых сугробов.
Это несправедливо. Именно к концу года я жалею, что чукча не писатель. И ловлю себя на том, что пишу слишком длинные предложения ни о чём, возникающие на совершенно пустом месте. Возвращаюсь назад, перечитываю, проставляю точки.
А кот Дарси предпринимает вторую попытку заполучить положенную долю моих рук за своими ушами и делает мурмурмур. Он мурчит, как будто скрипит идеальный снег под ногами - так сказал мой муж. Снова снег. Ничего, совсем скоро, буквально через два дня, я его увижу. Вот не могу понять, и что мне в этот раз дался именно снег? Я же терпеть не могу холод.